То, что он принял за облако, было не формой, а скорее отсутствием ее. Это была локальная вселенская зима, сгусток энтропии, принявший облик жизни. Его края не были четкими, они дымились, рассыпаясь на фракталы не-существующих черных снежинок, каждая из которых была миниатюрной черной дырой, поглощавшей свет и смысл, которые схлопывались, едва появившись. Внутри этой недо-туманности пульсировало что-то вязкое и тяжелое, словно ядро из остывшего звездного шлака, пронизанное нитями боли, вытянутыми в бесконечность.
И в следующее мгновение «облако» перестало быть облаком.
Оно сжалось, превратившись в сгусток целенаправленной, неумолимой воли. Тот самый ритм, что был фоновым шумом, обрушился на Нефрита физическим ударом — не звуком, не ощущением, а чистым давлением, искажающим саму его эфирную субстанцию. В этом не было ненависти. Это был голод. Холодный, безличный и абсолютный, как законы физики. Инстинкт существа, чья система, дом, логика — всё уже было мертво, существо, для которого «жизнь» свелась к единственной функции. И этой его функцией было «существование». Остался только голод, медленно перемалывающий остатки разума в безумие.
Нефрит, чья сущность привыкла проходить сквозь материю, вдруг ощутил непреложную твердь. Призрак Тау не был призраком в его понимании. Это была чужая реальность, столь же плотная и самодостаточная, как и он сам. Щупальце, бывшее ветвью, обвилось вокруг его запястья, и это было не эфемерное прикосновение, а хватка, грозящая разорвать ткань его души. Друг для друга они оказались единственными реальными объектами в этом вывернутом наизнанку мире.
На мгновение их сущности сплелись в титанической, беззвучной борьбе. Нефрит ощутил не разум, а океан отчаяния — память о погибших солнце и планетах, ледяной вакуум, в котором застыли последние вопли, и всепоглощающую тоску по теплу живой плоти. Этот «призрак» с мертвой звезды был носителем не зла, а трагедии, но его трагедия делала его безумным и опасным.
И так же внезапно, как и напал, призрак отступил. Хватка ослабла. Давление исчезло. В ощущения Нефрита врезалась вспышка ледяного разочарования, столь же безличного, как и его голод. Существо из Тау ощупало его бесплотную форму и не нашло того, что искало: Нефрит не был обладателем ни плоти, ни тепла, ни жизни, которую можно было бы ассимилировать, чтобы отдалить собственный конец.
Он был таким же, как они. Призраком.
И тогда, прежде чем отпрянуть обратно в свою тень, он бросил в сознание Нефрита не слово, не образ, а чистый, неприукрашенный импульс. Простейшую мысль-примитив, крик ненасытной пустоты:
«ТЕЛО. НУЖНО... ТЕЛО».
И снова сгустился в неподвижное облако, его ритм вернулся к монотонному гулу, будто ничего и не произошло. Но в воздухе висело леденящее откровение: их нежелание умирать не имело ничего общего с желанием жить. Они были голодными тенями, и рано или поздно они найдут, чем насытиться. Тёмное облако поплыло над травой в поисках иных целей, рассыпая инопланетный иней вокруг себя, который отражал мерную пульсацию разрыва, более не обращая внимания на свою предыдущую цель.
[nick]Master of Mirages[/nick][icon]https://upforme.ru/uploads/001c/8b/f1/6/36838.png[/icon][status]Маска не скрывает лицо, она их создает.[/status][sign]Моя маска — это врата.
За ней — бездна сюжетов и судеб.
Прикоснись, и она станет твоим отражением.[/sign]
Место действия: Улицы Токио, по направлению к разлому в небе над парком
