Когда эти сновидения только появились, старшеклассница не придала им особого значения. Ночь постепенно ушла, уступая дорогу наступающему утру. Его свет разогнал мрак и грусть, а вместе с ним и забрал с собой сон Минако. Новый день тихими неспешными шажками уже бродил по улице, скользил между потоком машин, а с кухни принес невероятные ароматы выпечки. Солнечный луч проскользнул сквозь тонкую ткань занавесок, оставляя свой ласковый поцелуй на щеке девушки.
Светловолосая красавица не помнила всех деталей своего сна, однако, ощущения были весьма приятными и волнующими. Она невольно вспомнила о том времени, когда только встала на путь защиты от зла. Все тогда было для начинающей воительницы впервые – новые встречи, новые приключения, новая эмоции, новая любовь… Мина очень дорожила всеми воспоминаниями, стараясь их не забывать, бережно храня каждое из них. Конечно, в ее пути становления воительницей не все было гладко, но хорошего было больше! Я встретила столько прекрасных людей, понимая, что ради улыбок на их лицах я готова сделать больше. Я готова бороться.
Как же ярко светит солнце! – подумала Айно, разминая чуть затекшие после сна мышцы. После она бодро вылезла из постели. Закончив утренние сборы, она подмигнула своему отражению в большом винтажном зеркале, послав воздушный поцелуй.
Скоро к наступлению вечера Айно и вовсе забыла о тех ощущениях, которые пробудило в ней сновидение. Она засыпала самой счастливой, с легкой улыбкой на губах, будто никакое беспокойство не нарушило ясность её мыслей. Старшеклассница мечтала о том, что однажды ей выпадет шанс выступать на большой сцене, у нее будет много поклонников, ей будут рукоплескать, желать с ней сфотографироваться и выстраиваться в очередь за автографами.
Как же это было бы потрясающе! – и в ее мыслях всплывали яркие образы, приносящие удовлетворение и желание всеми силами добиваться этого.
…какой все-таки странный сон! – рассудила Мина. – Наверное потому, что накануне вечером я думала о том, что однажды завоюю сцену Токио, а может и всего мира! Мировая звезда Минако Айно! – почти бесшумно хохотнула блондинка.
Я где-то вычитала однажды, что сновидения служат отражением нашего подсознания, - вспомнила прочитанную фразу из книги. – Может, поэтому я и увидела все это в своем сне? Это же моя мечта – выступать на большой сцене быть звездой, так почему же у меня на сердце так беспокойно? От меня будто ускользает то, чем я так страстно желаю обладать.
Я всегда считала, если у человека есть сокровенная мечта, если он страстно желает её исполнения, то этот человек способен преодолеть все препятствия, какими бы невозможными они не казались ему, он непременно своего добьётся… Но тогда откуда в моей душе такое чувство безысходности? Чем больше я желаю получить славу и признание моих заслуг, тем оно от меня дальше от меня.
Кажется, воздух ее комнаты пропитан запахом той сцены, в затемненных уголках свет софитов оставляет тусклый след. Он то разгорается, то гаснет, оставляя чувство беспомощности и неудовлетворенных желаний. Последнее, что она помнила, как этот яркий блеск погас, а вместе с этим такой же свет погас в ее душе, словно та потеряла последнюю надежду на лучшее будущее.
…я хочу с кем-то поговорить об этом, но мы только пережили трудную битву. Все заслужили отдых – я не могу нагружать их своими проблемами и, скорее всего, беспочвенными подозрениями.
Девушка, собрав в кулак силы, заставила себя подняться с постели.
Некогда мне разлеживаться! «Вот и мама уже зовет», —произнесла вслух девочка, выбираясь из своей комнаты. Сегодня она даже не посмотрела в зеркало, чтобы поправить прическу. Ее настроение было подавленным, словно бы ее придавило тяжелой каменной плитой.
День прошел, но воительница то и дело возвращалась к воспоминаниям о своем сне. Она могла подласться, что тот запах, который она ощутила едва проснувшись, словно продолжал преследовать ее. Это казалось настолько реалистичным, что у девушки начинала болеть голова. Мина начала активно растирать пальцами виски по часовой стрелке.
С наступлением сумерек Минако долгое время провела без сна. Ночь сегодня особенно темна, - заключила вслух она, посмотрев в окно. Засыпая, она всегда могла увидеть, как лунный свет озаряет ее комнаты, отбрасывая на предметы свой холодный свет. Но сегодня старшеклассница не обнаружила на небе ночного светила, и это заставило ее напряженно заозираться.
Все же, разглядев среди темных туч бледный диск ночного светила, Айно немного успокоилась, постепенно отдаваясь чувству расслабленности, погружаясь в царство Морфея.
Сон молниеносно прокрался в сознание воительницы. Теперь это уже не было полустершившимся воспоминанием. Сновидение обрело четкие очертания, яркие краски броско запестрели, звуки становились все громче. Однако вскоре все окружающее пространство стало тонуть, поглощенное мраком. Знакомые лица одноклассников, которые когда-то весело ей улыбались, радостно приветствуя, теперь словно бы растворялись, будто их засасывало в глубокую яму.
Минако хотела бежать к ним навстречу, хотела схватить за руку, кричать, просить о помощи, умолять не оставлять ее одну. Но один за другим силуэты растворялись во мгле, которая постепенно начала подбираться и к ней. Блондинка была готова поклясться, что ощущала около щиколоток ледяные прикосновения. Окружающее пространство полностью исчезло из вида стоящей на сцене артистки, оставив лишь бесформенные контуры зловещей ауры, медленно подкрадывающейся к стоящей на помосте.
Айно хотело было сорваться с места и побежать, чтобы выкроить время для перевоплощения, но ее ноги перестали слушаться. Они одеревенели, она даже звука не могла издать. Все попытки оборачивались крахом – на краткий миг время будто бы замерло. Тень подобралась совсем близко, но не пыталась напасть. Но воительнице показалось, что она издевательски ухмыляется над ее тщетными попытками предпринять какие-то действия своим беззубым черным ртом.
Тем времен тишину разорвали раскатистые оглушительные аплодисменты, которые все же продолжали тонуть в мороке.
От страха и растерянности сердце сжимается в булавочную головку, озноб пробегает по всему телу, кровь в висках стучит так сильно, что думать о хорошем уже не получается.
Минако опускается на колени, сворачиваясь на полу в позе эмбриона, зажимая голову руками. Она хочет кричать, но не может произнести ни слова.
Она просыпается резко и начинает часто дышать, хватая воздух ртом, словно боится задохнуться. В комнату не пробирается ни один луч света, слышен только звук механических часов, который болезненно надавливает на чувствительные нервные окончания.
Я проснулась, мне казалось, что я кричала, - думала девушка. – Это точно я кричала? – задавалась она вопросом.
Хочется бежать, хочется, чтобы это был просто какой-то плохой страшный сон, ущипнуть себя, чтобы потом наконец-то проснуться от кошмара. В полусонном состоянии Минако направилась на кухню, попила воды, а после вновь вернулась в комнату. 
Она словно бы ощущала, что воздух в комнате стал плотнее, а отбрасываемые предметами тени гуще, будто ее кожу обдало чьим-то дыханием, а на коже ощущались прикосновения холодные прикосновения, цепко сжимающие ее запястья.
…это всего лишь сон. Сейчас я открою глаза, и все это рассеется. Растворится, словно предрассветная дымка, - убеждала себя воительница, уверенная, что таких реалистичных снов не бывает.

Минако вернулась к себе в комнату и присела на краешек кровати. Она как можно плотнее закрыла руками ушами, а после и вовсе накрылась одеялом с головой.
В ушах девушки все были слышны отзвуки раздававшихся аплодисментов, которые, словно набатам, ударяли по барабанным перепонкам. А потом была лишь тишина… но тишина эта была еще более пугающей и зловещей, чем громкие навязчивые звуки оваций. Безмолвие грациозной походкой кошки подкралось откуда-то из-за угла, заполняя собой все пространство комнаты. Оно становилось все более удушающим, забираясь в каждый уголок. Оно вызывало жажду, из-за чего девушке приходилось жадно вбирать в себя воздух, дыша все чаще.
Жажда эта становилось нестерпимой, однако, светловолосая девушка все сильнее укутывалась в одеяло, пытаясь согреться. Такие разные ощущения, между которыми не было ничего общего – но действовали они на испытывавшую их девушку с одинаковой силой.
Собрав в кулак всю имеющуюся силу воли, Айно заставила себя встать с постели. Она обнимала себя руками, пытаясь согреться, но в то же время жадно глотала ртом воздух, боясь задохнуться.
Рука девушка потянулась к отпирающему замку, и окно распахнулось, впуская в помещение запах сырости, смешанный с выхлопными газами и запахом машинного масла.
…ранее утро, - сказала в пустоту школьница. Она надеялась ощутить аромат свежести, оставленной после дождя, почувствовать запах освеженной влагой зелени, но в воздухе ощутила лишь затхлость и прелость.
Блондинка, чуть сморщив свой изящный носик и облокотившись о подоконник, начала осматриваться.
Когда я проснулась, то слышала крик… Но это точно я кричала? Крик был таким душераздирающим, что словно издавший его испытывал страшные мучения. Но если то были мои мольбы и стоны, то почему меня никто не услышал? Почему не зажегся свет, почему не раздался стук в дверь, почему в дверном проеме не появилась женская фигура мамы с обеспокоенным выражением лица? Да, точно! это всего дурной сон – новый день уже вступает в свои права и заберет с собой переживания и страхи, - подбадривала себя воительница.
Но почему тогда меня не покидает ощущение, будто все происходящее словно накрывает тонкая материя, сотканная из какого-то невесомого кружева. А еще мою спину словно прожигает чей-то взгляд. Кто-то неведомый из неосвещенного угла комнаты тянет ко мне тонкие ладони, и блуждающий по коже холод становится нестерпимым, он скользит по плечам со змеиным шелестом, обвивает горло.
Сковывающее ощущение становилось невыносимым, и хозяйка все чаще отводила взгляд, который начинал блуждать, стараясь ни на чем больше не концентрироваться.
Невольно взгляд ученицы все же зацепился за письменный стол и стоящую рядом мебель.
Я точно помню, что оставляла на стуле школьную форму, - пронеслась в голове мысль. – Да, должно быть, мама заметила, что я оставила ее небрежно свисать на спинке стула, и, посетовав на мою непутевость, повесила ее аккуратно выглаженную в шкаф, - пожала та плечами. – Ничего удивительного! Ну, разумеется, кроме отсутствия нравоучений относительно моей ответственности.
…я так всегда делаю! К концу просто падаю от бессилия – едва находя в себе силы, чтобы надеть пижаму, - тихо прошептала она.
Айно могла бы легко забыть об этом, выбросив из головы эту деталь, как ненужный сор, если на темной обивке стула не вырисовывался четкий силуэт предмета, который был давно потерян, лишь изредка всплывая в памяти, принося с собой ностальгические нотки.
Школьница зажмурилась, стараясь прогнать наваждение.
- Я просто еще не проснулась, вот мне и привиделось, - хмыкнула воительница. – Подсознание играет со мной! Вот же глупые у него игры! Жестокие и беспощадные, - шепнула тихо она.
Однако, когда она открыла глаза, то видение не исчезло. Оно, наоборот, приобрело более четкие очертания. Даже в неосвещенной части комнаты она выделялась на фоне остальных предметов в комнате. Этот белоснежный цвет… За него непроизвольно цеплялся взгляд – эта вещь притягивала к себе словно магнитом. А еще запах… Он был красноречивее даже этого резкого образа, который вновь врезался в воспоминания, ища в них уязвимые места.
….тебя не должно быть здесь! Ты не можешь существовать в нашем мире! – выкрикнула Минако, но почему-то ее голос она слышала нечетко и обрывисто, будто он растворялся, уплывал куда-то.
Подойдя ближе, блондинка, резко дернув ручку ящика, нащупала острые концы ножницы. Лезвие ярким блеском сверкнуло в темноте комнаты. Минако, держа в руке некогда с такой нежностью хранимую вещь, сейчас резала ткань перчатку с остервенеем, не испытывая никакой нежности и тоски к собственным воспоминаниям.
Закончив, она отбросила лоскуты в сторону, и с силой толкнула тот злополучный предмет мебели, который с треском рухнул на пол.
Блондинка, тяжело дыша, сжимала ладони в кулаках. Жажда вновь вернулась, удушье постепенно нарастало, Айно дышала все чаще, а скорость выдоха все удлинялась. Было ощущение, будто чья-то тяжелая ладонь, сначала сжимавшая ее горло, спустилась ниже, пробираясь к солнечному сплетению.
Свинцовая тяжесть сдавливает грудную клетку, будто на нее наступили тяжелым ботинком.  Громкий звук сердцебиения, дыхания, звук механического будильника – все это слилось в один поток. Они резонировали в ушах, словно кто-то ударял камертоном о жесткую поверхность.  Все это сводило с ума.
Девушка, как ей начинало казаться, совсем утратила связь с реальностью. Она была готова поклясться, что сквозь плотные вязкие, как патока, тени на нее смотрели зловещие горящие глаза.
А еще Айно разглядела улыбку – жуткую, леденящую… пугающий оскал притаившегося в сумраке хищника.